«Меня никто не любит…»
Облачно и дождливо…. Хочется плакать…. Почему меня никто не любит? Раньше, когда не было Тани, мама постоянно чита-ла мне на ночь сказку, а теперь нет. Может потому, что я уже сама научилась читать, и, говорят, что очень рано – мне всего лишь шесть лет. Не спроста к маме приходил корреспондент из газеты, делал о ней заметку, как о выдающейся каменщице и, говорили они еще и обо мне. Мама тогда ему сказала, что я – ребенок очень ранний, а он нас сфотографировал и поместил фото в газету….
Нет, не поэтому она перестала меня укладывать спать… Просто по вечерам сестренка постоянно капризничает, вот она и занимается только ей… Обидно! Папа все свободное время пропадает в своей плотницкой мастерской, а вечерами читает книги… Ему тоже некогда со мной поговорить. Бабушка Маня меня и вовсе терпеть не может, обзывается «городской» и все время заставляет работать в огороде, где каменистая глиняная почва, совсем непохожая на песчаную пермскую землю, которую можно при надобности с легкостью разрыхлить, а не ковыряться в ней часами, как здесь.
Санька тоже на меня внимания не обращает. Спокойный как удав. Хоть бы один раз поглядел на меня, ведь я его очень люблю! Ой! Что это я сейчас подумала? Разве можно любить чужого человека? А он мне… никто: не папа, не мама, не сестренка, не бабушка… Бабушка…. Есть у меня бабушка, которая меня любит: это бабушка Шура. Но она живет так далеко – в Перми. Вика сидела на воротах и вовсю жалела себя. Она не обращала внимания на моросящий дождь, не заметила, когда он кончился, и выглянуло солнце, и… страдала.
Вдруг услышала где-то внизу мужской голос. Вика, опустив голову, перегнулась через поперечину, шириной в доску: там стоял высокий мужчина, который только что шел со стороны леса, а поскольку Викин дом по порядку стоял первым в улице, он и подошел к нему.
– Какая красивая девочка…, – вкрадчиво сказал не-знакомец и ласково улыбнулся. – Как тебя зовут, красави-ца?
– Вика…, – оторопело пробормотала девчонка.
– Вика, у тебя дома, наверно, есть какие-нибудь таблетки…. У меня что-то голова болит, – сказал он и по-морщился.
– Конечно, конечно…, – Вика спрыгнула на землю и отворила ворота. Провела мужчину в дом, достала аптечку. Незнакомец пальцем поковырялся в груде высыпанных из коробки упаковок, сказал не без сожаления в голосе:
– Здесь нет моих таблеток…
Затем взглянул на Вику масляным взглядом и сел на кровать рядом с нею. Вика перестала дышать. Он положил руку ей на колено, глядя девчонке в глаза начал шептать непонятные слова, при этом край Викиного платья под его запястьем продвигался вверх. Вика резко вскочила и отбежала от незнакомца на безопасное расстояние:
– Уходите отсюда! – и, видя, что незваный гость никак не реагирует, добавила: – Сейчас мама придет на обед!
Когда незнакомец выбежал на улицу, Вика спешно заперла ворота и подумала: «Гад какой, так ласково смотрел…. Так глядят только те, кто любит…. А за что интересно меня может любить совсем незнакомый дядька?» Вечером Вика рассказала о непрошенном госте маме, которая почему-то очень испугалась и долго бормотала себе под нос: «Гад какой, ах, гад какой…».
.jpg)